Сравнительно-исторический метод изучения архитектурной орнаментики — только первый шаг на этом пути. Он не дает полного ответа на вопрос о сущности ее эстетических качеств в рассматриваемую эпоху. Но благодаря ему эстетические каче­ства гирихов и ислими XI—XIII веков предстают как формы чувствований и представлений, резко отличные от античности и раннего сродпевековья, и как начало нового этапа в разви­тии художественного мышления феодальной эпохи. Наблюде­ния над формой заключают уже и некоторое понимание зако­номерностей, а также исторической обусловленности рождения данного стиля искусства. А это означает и частичное раскры­тие тайны огромного воздействия на людей своей эпохи и по­следующих эпох.

Тематика согдийского искусства не знает деления живопи­си на культовую и светскую. Культовые сцены входят в об­раз жизни знати и составляют неотъемлемую часть ее посто­янных забот. Соответственно этому нет и особого стиля живо­писи специально зороастрийского, манихейского или иного. Но есть иконография отдельных божеств, как-то: Нана-Анахита — пз пантеона местных и ирано-месопотамских божеств, Шива-Тримурти (пляшущий Шива) из паптеона Кушан.

Вопрос о роли Востока в историческом развитии русского ис­кусства является малоизученной историко-культурной и худо­жественной проблемой. Она имеет двоякое значение. Во-пер­вых, это тема о русском искусстве допетровского времени, ког­да связи Руси с Востоком были особенно активны; во-вторых, это тема об искусстве народов Среднего Востока, особенно Средней Азии и Кавказа, и их историческом вкладе в разви­тие русского искусства. В целом, это тема о сущности разных вековых художественных традиций, исторических условиях их сближения и взаимодействия.

Обширные познания, тонкий вкус, остроумие, смелость и от­вага ученого в сочетании с признанной даровитостью архитек­тора, знатока стилей — все это оставалось в рамках историче­ских знаний и методологии своего времени. Сейчас нетрудно доказать невежество Виолле-ле-Дюка в вопросах не только русского искусства, по и французского — если исходить из дан­ных современной археологии и успехов исторической науки в целом, марксистской методологии в особенности. Но какой смысл «доказывать» это, если в истории пауки сохраняют свое непреходящее значение не заблуждения ученых былых эпох, а их прозрение и догадки, получившие в дальнейшем исправ­ление в соответствии с новыми фактами и идеями.